В биолого-медицинской концепции глухоты индивид рассматривается как отклонение от «нормы», которую воплощает слышащий человек, и, соответственно, видение проблемы фокусируется на вопросах «приведения глухого человека в норму», то есть на вопросах лечения ушных болезней, постановки произношения, обучения чтению с губ и пр. Нарушение слуха — биологическая патология (поэтому эту концепцию часто называют патологической); с медицинской точки зрения это — болезнь, требующая лечения. Последствия глухоты, прежде всего отсутствие или неразвитость устной речи, отрывают глухого человека от общества; только реабилитация медицинская, педагогическая, психологическая может вернуть его в социум, сделать возможным его активное участие в жизни общества. Глухие люди, не соответствующие «стандартам слышащих», рассматриваются как группа инвалидов, которым нужна помощь, забота, которые плохо владеют словесным языком, имеют эмоциональные проблемы и т.д. С этих позиций глухие разделяются на категории по степени потери слуха (в децибелах). Слышащие люди, рассматривающие глухоту как болезнь, поддающуюся лечению, фокусируются на аиудиологических аспектах и, следовательно, не могут понять, почему глухие такие – «другие». Как говорят глухие американцы: «Они (т.е. слышащие) не видят за аудиограммой человека». Большинство образовательных институтов придерживаются патологической перспективы рассмотрения глухих людей имеют цель: заставить глухих детей по возможности выглядеть и действовать как слышащие. При этом специалистами не принимается во внимание набор адаптивных стратегий, вырабатываемых
самими глухими, их опыт бытия в этом мире.
Подобный взгляд слышащих на глухих в конечном итоге подчеркивает только то, что глухие могут или не могут делать (то, что без труда делают слышащие). Эта «патологическая» модель глухоты имеет дело с дефектами глухих людей и их «примитивными жестами» (последние оцениваются или как «ручная форма» языка устной речи, или как набор ручной сигнализации, не имеющей определенного лингвистического статуса).
В ряде развитых стран уже с конца 1970-х гг. все более распространенным становится восприятие глухих как культурного и лингвистического меньшинства. «Растущий новый взгляд переносит внимание на возможности, культуру и развитый язык. Таким образом, медицинская модель постепенно сменяется социальной моделью как основой для рассмотрения и понимания глухих людей», — пишет американский специалист в области образования X. Корсон. При этом различия между глухими и слышащими рассматриваются как культурней различия, а не как отклонение от нормы слышащих.
Слышащим предлагается видеть в глухом не человека, который что-то «не может». Глухой — просто другой, «иностранец», если уж на то пошло. Глухота — это просто отличие глухих от слышащих людей. Другими словами, глухие люди — нормальны: «Системообразующий концепт социокультурной теории: глухота — особое состояние человека, а отнюдь не патология» (Зайцева Г.Л. Современные научные подходы к образованию детей с недостатками слуха: основные идеи и перспективы (обзор зарубежной литературы) // «Дефектология». 1999. №5. С. 52), как, к примеру, черный цвет кожи. Глухие с рождения или раннего детства не имеют медицинских проблем, обусловленных нарушенным слухом, и не нуждаются в специализированной системе (ре)абилитации. Глухие люди считаются нормальными людьми, которые ведут нормальную жизнь, имеют свой собственный язык, свою специфическую культуру и не требуют чрезмерной помощи, чтобы выжить.
